«Вагнер» - кровавый ринг - Лев Владимирович Трапезников
И вот, когда уже переехали мы с супругой к себе домой после ремонта, я начал писать о войне первые строчки… Но не писалось, так как для написания книги время необходимо, а я же понимал, что времени у меня нет и скоро опять поеду в командировку. Поеду, только вот заживет у меня все. За время лечения я много читал, смотрел как всегда свои любимые научные и научно-популярные документальные фильмы, читал и смотрел новости о политике, особенно интересовала позиция украинской стороны по поводу группы «Вагнер», и в этом ключе я просматривал видео с интервью с пленными вэсэушниками, а также интервью тех вэсэушников, которые выступали на каналах противника. Ведь важно понять то, как сам противник оценивает ситуацию. В этих новостях я отделял зерна от плевел, чему научился за десяток лет пребывания в политическом процессе. Кроме того, в этот период я много разговаривал со своей дочерью, которая заканчивала уже педагогический колледж и планировала поступать в вуз, а также успел сходить несколько раз в театр. Побывал на спектаклях в Академическом русском театре драмы имени Георгия Константинова, а также в Марийском театре оперы и балета имени Эрика Сапаева, и еще сходил на концерт в Дворец культуры имени 30-летия Победы. Когда смотрел концерт во Дворце культуры из правительственной ложи, мне пришла мысль о том, как же жизнь многолика, изменчива. «Вот только-только я относительно недавно сидел в окопе, и около меня лежал деревянный, почерневший мой товарищ по оружию, а под моим спальником прижился дождевой червь, на которого я перестал обращать внимание и воспринимал его как банальную природную достопримечательность, и сегодня я уже смотрю на все это театральное пиршество вот здесь», — думал я тогда, удивляясь контрастам этого мира. Такие же мысли меня посещали и на улице, бывало. Проезжал на автомобиле по улицам Йошкар-Олы, мимо меня проносились здания, витрины, строения на Брюгге, и не верилось, что реальность может так быстро меняться.
Уже тогда пришла мне мысль, что вся жизнь наша зависит от смены декораций и все мы актеры в том или ином спектакле. Сегодня мы играем одну роль, и слова наши, значит, должны соответствовать этой роли, и одежда, и поведение наше должно соответствовать этому вот спектаклю, и даже наши знакомые, наше окружение должно соответствовать… Сменились декорации, предположим, и меняются наши слова. И характер меняется. С характером не знаю, но человек при смене декораций начинает стремиться соответствовать им. А если не соответствует? Тогда его выгоняет «режиссер» из определенной роли, помещая человека в соответствующую его характеру или его поведению роль. Лицемерие какое-то? Нет — борьба за выживание.
Однако все же пусть этот мир лучше подстраивается под нас и сам пусть под наше видение меняет себя в нашей пьесе или спектакле. Просто, если устали от старой роли, выучите новую роль и соответствуйте ей. И играть эту новую выученную роль необходимо именно в том произведении, для которого эта роль и написана. То есть не перепутайте здесь спектакли, и не надо одеваться д’Артанья́ном и читать его слова, если спектакль идет по Тургеневу «Отцы и дети». Несоответствие роли своей в жизни может и убить даже, и этот факт на войне проявляется еще как… И чтобы мир прогнулся под нас, надо банально роли и пьесы не перепутать. Я так думаю. Ну, вы поняли, те, кто умный. Это возможно еще как, только уметь надо. Но, похоже, слишком я увлекся своими рассуждениями, а нам ведь надо в повествовании моем идти далее…
Итак, прошло уже около трех месяцев. Силы я восстановил. Нога зажила, и теперь я мог быстро ходить и даже бегать. И не знаю, выдавало ли во мне что, но супруга моя, Татьяна Владимировна, как-то меня спросила, когда мы ужинали, ведя разговор на какую-то интересную тему:
— Ты ведь снова собираешься ехать на войну?
— Собираюсь.
— Я знаю, что собираешься. Не успокоился ведь…
— Тянет меня туда. Я съезжу еще раз. Чувствую, что как будто что-то еще не закончил, — говорю я ей.
Однако подожди, читатель… Отвлекусь. А что же в это время, в марте 2023 года, пока я находился дома и излечивал свою рану на ноге, происходило на Донбассе? А все то же самое. Кровавая мясорубка продолжала свою работу, и наши подразделения вагнеровцев все так же вели ожесточенные бои под Бахмутом и уже в самом Бахмуте.
Кровь, честь, отвага и предательство, героизм и трусость, самопожертвование и ярость переплелись во всем том, что там происходило тогда. И каждый день, и каждый час того противостояния порождал героев там, и каждый день там умирали люди. Чтобы примерно было понятно, о чем я говорю, прочитайте то, что рассказал мне Макс о тех днях начала марта 2023 года…
— Я с января 2023-го на Донбассе, в «Вагнере». Помню, вот в конце февраля или в самом начале марта это было. Бахмут… это там за кладбищем, там, где коттеджи. Так вот, я был в эвакуационной команде, и в подчинении у меня было два человека на тот момент. Точка наша была, то есть где эвакуация остановилась… это после железки, в подвале, пристрой дома такой, как бы подвал, но не совсем подвал, — там и жили. Дом сгорел, и интересно то, что бетонные основания у дома от пожара так нагрелись, что согревали наше подвальное помещение еще долго. И вот, поступил вызов, что был «прилет по расчету РПГ, и старший расчета РПГ ранен». Прибежали на вызов. Смотрим, а командир расчета в полусидячем положении находится и без сознания. Ему до меня два раза сердце запускали, и я ему там же запускал четыре раза сердце, искусственное дыхание делали. Пульс не прощупывался. Капельницу поставил, на бок его положил, так как пена изо рта пошла. Вызвали машину и ждали ее долго, так как по дороге резину у машины пробивало два раза. Они запаску меняли, останавливались, все долго было. Несли этого старшего расчета на носилках шесть или восемь часов… Там развалины, хлам, завалы, не пройти просто так и отдыхать хоть немного надо, прилеты и птички летают. Пока несли его, я не помню сколько, со счета сбился, сколько раз я ему сердце
